В этом «центре» был «самый центр» - ул.Энгельса между Будёновским и Ворошиловским.
Именно этот кусок Энгельса и был «Бродом». Название, очевидно, было съобезьяничано с Москвы в конце 50-х, где в это время начало улицы Горького стали называть «московским Бродвеем» или «Бродом».
Короче, когда я попал на Брод, он уже давно был Бродом.
Внешне он тогда мало чем отличался от нынешней Большой Садовой (и слава богу!).
Единственные существенные отличия:
Совершенно идиотский ремонт кинотеатра «Победа». Его родной облик был намного интереснее и красивее.
Совершенно ужасное здание, построенное рядом с Домом пионеров. На том месте была школа. Кажется 53, «немецкая», потом её перенесли в район ипподрома. На фото саму школу не видно, но видно, что нынешнего «гроба» нет.
Я учился рядом в 39-й, на Газетном между Серафимовича и Темерницкой. И лет с 12 после школы (а то и вместо неё) шел на Брод и околачивался там часа три-четыре.
Сейчас самому смешно. Что мы там делали? Слонялись туда-сюда несколько часов. Ну, заходили иногда в кино. Тогда Энгельса была улице кинотеатров: посередине три кинотеатра: «Победа», о которой мы говорили, «Комсомолец» - напротив обкома, нынешняя гордума, - «Родина» напротив «Победы», которой никак не дадут ладу. А вначале Брода «Буревестник» с его двумя залами. Кроме того были Дом офицеров, ДК Строителей и Молкомбината, где были постоянно действующие кинозалы, а в парке Горького - «Россия». Итого восемь кинотеатров в досягаемости пятиминутной ходьбы. И всё удовольствие – 10 коп. В общем, соблазн потратить выделенные на школьный обед 20 коп. на что-нибудь более увлекательное, чем занятия в школе, был очень велик. И устоят ему часто не было сил.
Но вот лет с 12 мы как-то поменяли походы в кино на шляние туда-сюда по Броду. Смысл этого шляния, насколько я сейчас понимаю, был в следующем. Во-первых, продемонстрировать, что ты «модный чувак», т.е. продемонстрировать модные вещи, которые были у тебя. У большинства таких вещей было не так уж много. По-настоящему «модных», которые были с ног до головы одеты «с иголочки» во всё модное «оттуда» было пара десятков. Их все знали, некоторые были легендарными личностями и недосягаемым образцом для всех. Во-вторых, потереться со «своими», узнать и обсудить новости, которые просачивались через «железный занавес». Мы до дыр засматривали какие-то рекламные буклеты, посвящённые чему угодно: машинам, радиоэлектронике, нижнему белью… всему, что немногим счастливцам удавалось привозить «оттуда». Но главной ценностью были музыкальные пластинки (сначала джаз, а потом и рок). К ним отношение было трепетное. Если удавалось у кого-то выпросить какую-то пластинку послушать, то проходила тщательная процедура осмотра пластинки, во время которой досконально фиксировалось её состояние. И не дай бог, во время её возвращения, на ней обнаруживалась хоть одна новая царапина. Но такое случалось крайне редко. Как правило, «пласты» использовались исключительно для перезаписи на магнитофоны (ленточные, бобинные, которые весили по 12-16 кг.), а потом эти магнитофонные записи ещё по нескольку раз перезаписывались… так что, как правило, то что мы слушали, было очень далеко от оригинального звучания, но мы всё равно «балдели». Поэтому третье значение Брода было в том, что он был торговой площадкой, где мы узнавали о появление новинок, где и у кого их можно приобрести или обменять.
В общем, хотя я сейчас обо всё это говорю очень иронично, на самом деле Брод для моего поколения значил очень многое. Он был нашим «окном в Большой Мир», пусть даже не окном, а узкой щелочкой. Но без него мы вряд ли бы стали тем, кто мы есть.
